Порой незначительные с виду подробности составляют фон городской жизни, насыщают ее красками, звуками, запахами. Наши журналисты и фотокорреспонденты любят ходить на все четыре стороны. Многое можно увидеть и услышать…
Когда банан смеется
17.00. Улица Семашко
Собралась навестить подругу в больнице. Поскольку ехала с работы, купить фрукты решила на месте: возле 9-й больницы работает палатка. Подошла к ларьку и, не успев взглянуть на цены, услышала громкий голос другой покупательницы, пожилой женщины, приехавшей навестить внучку: «Ай-ай-ай, что так дорого?» Продавщица со знанием дела объяснила: «Сейчас везде новые цены. У нас еще по-божески. Не хотите — не берите. Дешевле все равно не найдете».
Помню, бананы стоили больше 15 тысяч, апельсины около 16, яблоки 15-16 тысяч.
Пришлось купить по такой цене — одними сладостями больную не угостишь. Вместе с бабушкой, обсудив увиденное, поднялись по лестнице к месту встречи с пациентами. Женщину уже ждала внучка. А я в ожидании подруги заметила, что в холле есть свой киоск по продаже овощей-фруктов. Смотрю — апельсины 10.500, бананы около 13 тысяч, яблоки 12 тысяч (подруга рассказала, что днем позже появились огурцы по 8.000). Помидоры, лимоны, правда, дорогие, но все же дешевле, чем на улице.
Вышла моя больная, и мы, обнявшись, сели беседовать. Гляжу, бабушка с внучкой подходят к больничному фруктовому павильону. Женщина всплеснула руками — огорчилась, наверное, что зазря отдала торговцам отнюдь не лишние деньги…
На обратном пути я снова подошла к уличной палатке. И вдруг мне показалось, что банан, что лежал ближе всех ко мне, ехидно улыбается: «Эх ты, дуреха! Понравился тебе золотой бананчик?»
Через день я попросила подружку поинтересоваться ценами на фрукты-овощи в той самой уличной палатке. Бананы стоили уже примерно на три тысячи дешевле, чем в тот день, когда я их купила. Почему, я так и не узнала. Но тот банан мне и сейчас иногда мерещится.
Диагноз: недостаток гуманности
14.20. Автобус № 123
Дмитрий ИСАЙЧУК
В салоне автобуса около окна примостилась молодая женщина. Ее слегка пошатывало, лицо было чересчур бледным. Стоявший рядом мужчина лет 60 взглянул на пассажирку и быстренько взял ее под руку.
— Уступите место, — скомандовал устроившейся на ближайшем сиденье даме. — Человеку плохо.
Опешившая от неожиданного приказа дама встала, и мужчина усадил бледную пассажирку. Быстро прошел между кресел, открыл люк — в салон ворвался поток свежего воздуха.
Пока бедолага понемногу приходила в себя, возмущенная дама, которую столь бесцеремонно подняли с сиденья, стала предъявлять претензии «командиру». Некоторые пассажирки горячо поддержали ее.
— Никакого уважения к возрасту нет! — возмущались они. — Конечно, ради молодухи и старик может расстараться. Плохо ей! Небось, с утра отмечала окончание школы, вот и мутит в транспорте. А пожилым людям с больными ногами стой всю дорогу!
Мужчина тем временем о чем-то расспрашивал женщину. Публика вошла в раж: ехидные комментарии сыпались со всех сторон. Мужчина в итоге не выдержал:
— Цыц, бабы базарные! Раскудахтались, прямо как у меня перед кабинетом в поликлинике. Не успеете к врачу зайти, а уже знаете какой диагноз и чем лечить. Попадитесь только ко мне на прием — касторку выпишу. Накинулись на бедолагу: перепила, мутит! Не стыдно вам? Женщина мамой через полгодика станет. Забыли уже, как сами ребенка под сердцем носили?
И публика приумолкла. Крикуньи покраснели. А мужчина вскоре помог пассажирке выйти на остановке рядом с поликлиникой.
Потом я ехал в метро. Голос из репродуктора напомнил минчанам о том, что нужно уступать места пассажирам с детьми, инвалидам, пожилым людям и беременным. Услышал эти слова будто в первый раз.