Этот художник так тонко овладел мастерством, что эксперты, говоря о его работах, всегда прибавляют приставку «стерео», а посетители выставок подолгу всматриваются в картины, гадая: не фотография ли?
— Самая лучшая похвала для меня была, когда одна зрительница, смотревшая мою работу, сказала: «Это как будто и не нарисовано», — признавался Борис Иванович, без ложной скромности называющий свою живопись не иначе как стереоживопись. Путь к мастерству он ни от кого не скрывал, объясняя: — Наблюдая за предметами в природе, я увидел: в полутонах всегда выявляется фактура материала, имеющая свою жизнь на большом предмете. Я стал использовать это в работах в нужных местах и тем самым добавил силы картине.
Особое место Борис Иванович отводил цвету, который под его кистью трансформировался в послание тому, кто увидит картину. По-казаковски, если на полотне много белого, автор ведет речь о внимании и празднике, черного и красного — о силе, критике и напоре, черного и оранжевого — о драме. Теплым зеленым он рассказывает о душевном покое, желтым — о легкости и отсутствии проблем. А уж коли художник окунул кисть в коричневый, значит, в этот момент предпочел промолчать…
В том, что касается разговора колористикой со зрителем, Борис Казаков здорово поднаторел еще во времена работы в минском ТЮЗе и театрах Могилева и Гомеля, где в общей сложности оформил декорации для 18 спектаклей. Причем сделал это так талантливо, что в 1967 году был награжден множеством почетных грамот, дипломом за лучшую сценографию. Надо полагать, в работах Казакова, который в Белорусском государственном театрально-художественном институте на отделении театральной декорации учился у знаменитых педагогов Марикса и Чемодурова, оценили именно то, что впоследствии станет залогом успеха его картин — то самое умение мастерски подчеркнуть цветом главную идею.
Когда Борис Иванович окончательно определился с профессией в пользу художника и покинул театр, его пригласили преподавать живопись в Белорусский государственный театрально-художественный институт. Там Казаков учил студентов важному: в картинах нет мелочей, к каждой детали нужно относится внимательно. Сам он, по воспоминаниям жены Галии, никогда не отправлялся на этюды, предварительно тщательно не изучив цветы и растения, которые позже должны были появиться на полотне. Готовясь к написанию картины, Борис Иванович никогда не спешил.
— Хорошая картина — как город, который нельзя построить разом, — говорил художник. — Чем дольше и внимательнее она создается, тем содержательнее.
Этому принципу мастер остался верен до самой смерти. В последние годы жизни он тяжело болел, но продолжал работать в мастерской. Работать так же основательно и не спеша, как прежде. Может быть, именно поэтому некоторые из полотен Казакова, которые он начал создавать давно, так и остались незаконченными.