Признаться, встречи с академиком я побаивалась: о чем прославленному физику, измерившему температуру молекулы, толковать с гуманитарием, смутно представляющим даже природу привычного электричества…
Николай Александрович Борисевич, Герой Социалистического труда. Заслуженный деятель науки Республики Беларусь, академик НАН РБ и ряда зарубежных академий, лауреат Ленинской и Государственной премий СССР, Госпремии РБ, с 1969 по 1987 годы — президент АН БССР. С 1992 года — почетный Президент НАН РБ. Награжден четырьмя орденами Ленина, двумя орденами Красной Звезды, орденами Октябрьской революции, Трудового Красного знамени, многими медалями.
Детектив из царства физики
— Не пугайтесь, молекулу я не отлавливал и градусник ей под мышку не совал, — успокоил Николай Александрович. — Исследования ведутся на основе многовековых достижений науки, целенаправленно, я просто развил оптические методы определения температуры молекул. Из своих работ наиболее детективной я назвал бы монографию «Инфракрасные фильтры», написанную в соавторстве с Верещагиным и Валидовым. В период бурного развития техники, освоения космоса нам удалось создать новый класс таких фильтров, и этот труд был удостоен Государственной премии СССР. Работа была издана отдельной книгой в Минске, вызвала интерес у зарубежных коллег, но разрешения на перевод и издание они у меня не просили. И вот однажды наш сотрудник, будучи в Лондоне, заказал в Британской библиотеке литературу по этой теме, и ему принесли как главную книгу именно нашу, изданную на английском языке. Оказывается, ее тайно, не спросив разрешения авторов, перевели и издали в НАСА. Вот такая детективная история. Ее можно было бы развить, подав в суд, требуя вознаграждения, но мы не стали этого делать.
— Почему?
— Во-первых, перевод существовал уже десяток лет. А во-вторых, и это главное, наука не знает границ. К примеру, в свое время мы были дружны с президентом Академии наук ГДР, который во время войны бился против нас. Возможно, мы с ним находились в противоположных окопах, но общие научные цели нивелировали наше с ним военное прошлое. Ученые мира — это своеобразное братство, работающее на одну идею, имеющее одну цель — познание законов мироздания.
— Однажды я слышала рассуждение, что именно за стремление познать эти законы и взять на себя функции творца и были наказаны люди. Ведь мы зачинаем детей в пробирке, клонируем клетки, ищем с помощью коллайдера «частицу жизни»…
— Я не стану рассуждать на богословские темы. Но скажу так: если человеку дан разум, то он должен им воспользоваться сполна. Тем более что научные достижения рождают новые технологии, продлевающие и облегчающие жизнь человека.
Николай Александрович всегда был дружен с людьми искусства. Картину, подаренную ему М.А. Савицким и изображающую его родные места на Березине, ученый передал Минску, считая, что место этому произведению в галерее великого художника.
Длинные версты войны
Ученые мне казались всегда романтиками и фантастами. Иначе как можно представить себе невидимое и неосязаемое, как внутренним взором увидеть не только атом, но и летающие по орбитам вокруг его ядра электроны? И впоследствии доказать, что видение вполне соответствует реальности? Откуда такое ясновидение у деревенского паренька из Березинского района?
— Дело семейное, — отвергает мистику Николай Александрович. — Два моих дяди были учителями, преподавали физику и математику. Как тут ударить лицом в грязь? Окончив за три дня до начала Великой Отечественной среднюю школу, я намеревался поступать на физико-математический факультет, хотя недурно знал литературу и играл на скрипке.
Поступление отложила война. Попытка уйти на восток и вступить в армию не удалась: немцы отрезали путь, юноша вернулся домой. А так как река Березина всегда была местом ожесточенных боев, то и на этот раз после боевых действий здесь осталось много оружия и боеприпасов. Поначалу Николай вместе со сверстниками и старшими товарищами, несмотря на угрозу смерти, собирали, чистили и хранили оружие, а потом передавали его партизанам. Летом 1942 года Николай Борисевич сам ушел в отряд. Грамотного юношу здесь ценили за умение извлекать взрывчатку из неразорвавшихся снарядов, минировать мосты и дороги. Он участвовал в рельсовой войне, разгроме вражеских гарнизонов. Приходилось с боями выходить из блокад, ночевать в снегу, спать на ходу, сутками оставаться без еды и отдыха. Через малое время Борисевич уже командовал диверсионной группой, об их действиях упоминается в книге «Всенародное партизанское движение в Беларуси в годы Великой Отечественной войны»: «27 апреля 1943 года на ж.д. Бобруйск — Жлобин пущен под откос вражеский эшелон с живой силой, уничтожен 1 паровоз и 12 вагонов…» И такое повторялось неоднократно.
В январе 1944-го 152-й партизанский полк перебазировался в район Быхова для соединения с Красной Армией и охраны почти 10 тысяч мирных жителей. После освобождения территории более ста молодых партизан были зачислены в учебную роту 48-го пехотного полка 50-й армии. Но через две недели они уже ушли на фронт. Борисевич был ранен на плацдарме западного берега Днепра, а после госпиталя попал в артиллерийский полк, где стал топовычислителем. В этой должности боец Борисевич вступил в операцию «Багратион». Однако через четверо суток корпус был направлен в район Ковеля, откуда его путь лежал на Хелм, Люблин, Майданек, Вислу, Лодзь, Познань и реку Одер. На одерском плацдарме возле города Лебуса среди закрепившихся там советских солдат был и Борисевич. Питание доставлялось на лодках, боеприпасов было мало. Немцы предпринимали по несколько атак в день. Потом был Кюстринский плацдарм и наступление на Берлин.
Николай Александрович не расписывался на стенах рейхстага, ему это казалось в некоторой степени самовосхвалением. Потом полк из Берлина был отведен на Эльбу, где и произошла историческая встреча с американскими солдатами, с одним из них Борисевич обменялся часами…
Демобилизовался в ноябре сорок пятого. Прежде чем явиться к родителям в деревню Лучный Мост на Березине, прямо с вокзала в Минске зашел в университет, спросил, может ли он приступить к учебе в этом семестре. Разрешили держать экзамен. В декабре сорок пятого года на первом курсе физико-математического факультета появился студент Борисевич.
Академиком Борисевичем создана крупная научная школа, подготовлены десятки докторов и кандидатов наук. Во время его руководства АН БССР открыто 10 новых научных институтов, 5 научных подразделений в областных центрах, создан центр радиологии, начато строительство нового академгородка, реконструирован старый.
Предназначение
Как представитель точных наук, Николай Александрович не придает значения приметам, совпадениям и прочим знакам судьбы. Но я вижу ее предначертание в том, что он остался в живых, когда при возвращении с партизанского задания уступил место на телеге уставшему товарищу, а через несколько метров повозка подорвалась на вражеской мине. В том, что на Пулавском плацдарме возле Вислы вражеский снаряд, пробив бревенчатый настил укрытия, неразорвавшимся застрял в углу солдатской «квартиры», оставив ее обитателей оглушенными, но живыми. И в том, как на Одерском плацдарме Борисевичу было приказано вести наблюдение за противником в течение двух суток, и именно в это время мощная бомба до основания разрушила здание, где обосновались топографы. Судьба берегла его для своих целей.
А уж случай, когда при демобилизации командиру полка не понравилось потрепанное в боях обмундирование бойца Борисевича и он, сняв полковничьи звезды, отдал солдату свою шинель тонкого английского сукна, говорит о многом. Тогда, увидев след от полковничьих звезд, ему козыряли по ошибке. Сегодня честь партизану, фронтовику, маршалу белорусской науки мы отдаем по заслугам.