Фотоальбом Евгения Коктыша

Полеты фантазии

23-01 В домашнем кабинете Анатолия Сульянова — книги, книги, книги. Защитный летный шлем на стене как напоминание, что первым делом все-таки самолеты

23-01 Военный летчик 1-го класса, он освоил 14 типов самолетов, провел в небе более 2.000 часов. Ощущения от крутых виражей навсегда в мышечной памяти. Можно ли описать это словами? Зачем повторять Антуана де Сент-Экзюпери? Смотрю на фотопортрет летчика-писателя — в кабинете Сульянова он не кажется случайной картинкой в интерьере.

— Когда совершаешь крутой вираж, такое чувство, что тело млеет. Экзюпери это так точно описывает, как может только летчик. Таисия Ивановна — давно это было, мы только поженились — в библиотеке две его книги взяла, дала мне почитать, — рассказывает Анатолий Константинович про давнюю увлеченность творчеством автора «Маленького принца» и «Планеты людей». — Никто об авиации так еще не написал, как он.

Кабинет Сульянова скорее писательский, чем генеральский. Стол завален бумагами. Первую статью напечатали, еще когда курсантом был. Редактору понравился стиль начинающего автора. Серия публикаций об учебных полетах, написанных для ведомственной газеты, здорово помогла освоить профессию военного летчика, проанализировать ощущения, действия, подчинить чувства.

23-02 Насыщенная событиями жизнь между небом и землей стала поводом попробовать себя в литературе.

— У меня вышли два романа, сборники рассказов. Теперь пришло время писать о личностях. О тех, с кем сталкивала жизнь, — говорит Анатолий Константинович.

Книгу мемуаров посвятил Василю Быкову.

— Сколько в этом кабинете переговорено, — собеседник рассмат­ривает снимок, сделанный в гостях у писателя, с которым ему посчастливилось дружить почти 25 лет.

О Быкове, спустя без малого 12 лет со дня его смерти, много говорят и пишут. Книга Сульянова — признательность «человеку потрясающей доброты, уважения к окружающим, беспредельно талантливому», с которым спорили, советовались, вели мужские разговоры «за жизнь». Про их расхождения по злободневным на то время темам упомянул коротко, как пунктиром обозначил. Не нарушил жанра книги уважения к большому
писателю.