О встречах с Жуковым и участии в советско-японской войне рассказал ветеран Алексей Децик
Алексей Иванович Децик родился в 1927 году в селе Андрейковичи Орловской области. В семилетнем возрасте вместе с родителями уехал в Казахстан. На фронте с начала 1944 года. Участник двух войн. После демобилизации переехал в Минск. Ныне работает в ветеранской организации Октябрьского района города.
«Успеешь пороху понюхать»
Весть о начале войны стремительно разлетелась по всему Советскому Союзу. Пока старшие осмысливали происходящее, молодежь не понимала всего ужаса предстоящих событий.
— Мы верили, что война вот-вот закончится, — говорит Алексей Децик. — Гадали, когда Красная Армия остановит немцев и погонит обратно. Все наши предвоенные песни были о наступлении. О том, что в небе наши соколы надежно прикроют и собьют все вражеские самолеты еще на подлете. Ох, как хотелось в июне 1941-го, чтобы год рождения был раньше 1923-го. Даже грустно было, что еще три года ждать совершеннолетия. Война казалась чем-то романтическим, своего рода приключением. Такие были наши наивные детские мысли в начале войны.
В сентябре 1941 года вернулись за парты. Днем учились, а вечером помогали дома. Постоянно слушали сводки Совинформбюро. Надеялись и ждали побед. Как мы радовались, когда узнали про разгром немцев под Москвой и последовавшем контрнаступлении Красной Армии! В 1942 году мы стали готовиться к неизбежному призыву. Летнее поражение говорило о том, что война в ближайшие год-два не закончится.
Летом 1943 года меня призвали. Не сознался, что мне только 16 лет, и вскоре оказался в учебной части. Нас построили, выдали обмундирование и начали обучать основам фронтовой жизни. Муштровали строевой, заставляли рыть окопы, траншеи и ходы сообщений. Рассказывали о стрелковом оружии и технике. Не только советской, но и немецкой.
Летом 1943-го развернулись жесточайшие бои на Курской дуге, где решалась судьба всего фронта. Поэтому туда стягивали все имеющиеся свободные резервы. Командование посчитало, что полученных за две недели знаний нам хватит. Перед отправкой на фронт выяснилось, что мне еще нет 17 лет. Отправили доучиваться.
Сверим часы
Весной 1944 года Алексей Децик во второй раз получил повестку. Но теперь его путь лежал на передовую.
— Я попал на 2-й Белорусский фронт, — говорит ветеран. — Операция «Багратион» уже шла. Так что мой боевой путь начался у Несвижа. Служил во фронтовой разведке 227-й стрелковой дивизии. Мы были обособленным подразделением. Выполняли задачи, которые ставило командование дивизии и еще более высокое. Оперативные и тактические разведданные для рот и полков добывала их разведка.
На задание выходили ночью, а перед рассветом возвращались в расположение. Изредка уходили в длительные вылазки на сутки-трое. Далеко мы не заползали: максимум километр-два.
Жили отдельно от передовой. Наша землянка находилась ближе к штабу. Только в самые тяжелые минуты боя разведчикам разрешалось выдвинуться на передовую и принять непосредственное участие в отражении вражеской атаки. Мы должны были выполнять только нашу разведывательную работу. Никакой другой.
Например, в Польше возвращались с задания в разгар немецкой контратаки. Переползли первую линию нашей обороны. Смотрим, в десяти метрах от нас артиллерийская позиция. Три или четыре немецких танка уже прошли эту батарею, раздавив три пушки. Одна рядом на бок упала, но видно, что рабочая. Думаем, сейчас как ударим им по моторным отсекам. Уговорили командира разведотряда отпустить нас, молодых и горячих, на пару минут пострелять по танкам. Он нехотя согласился. Тут же кинулись к противотанковой пушке, развернули ее. Поднесли парочку снарядов. Навели и как влепили по танкам. Два сожгли, пушку — на бок и бежать. Когда вернулись в барак, стали рассказывать об этом «подвиге». Тут раскрывается дверь, влетает наш генерал Морозов и с порога как заорет: «Куда полезли! Под трибунал всех отдам! А если бы своей выходкой задание сорвали? Получили приказ — выполняйте!» Стоим, головы опустили, слушаем. Он поорал, успокоился. Солдат из других родов войск наградили бы. А нам — взбучка. Этот случай говорит о том, как важна разведка и добываемые разведданные.
Маршал Жуков, когда прибывал на передовую, первым делом шел к разведчикам. Поэтому, как только наши генералы узнавали о скором приезде Жукова, тут же отправляли нас в баню и меняли обмундирование. Несколько раз Георгий Константинович бывал в нашей роте в 1944-1945 годах. Он был очень ласков с солдатами, спрашивал их мнение. Никогда не повышал голос. Шутил и подбадривал. Если доводилось услышать о ратном подвиге какого-нибудь бойца, тут же мог снять свои часы и подарить ему. Как и мы, понимал, что срок солдата на фронте короток.
Неделя на Победу
Весной 1945 года в Восточной Пруссии Алексей Децик был тяжело ранен. Несколько недель провел в полевом госпитале. Долечиваться пришлось на другой войне.
— Многих, кто шел на поправку, отправляли в специальном санитарном поезде на Дальний Восток, — вспоминает Алексей Иванович. — На Восточном фронте воевать оставалось уже недолго. Немцы терпели поражения, несмотря на упорную оборону.
Поездка плохо запомнилась. В пути приходилось принимать лекарства, проходить процедуры. Никто не хотел увильнуть от будущей войны с Японией. Все, кто был со мной в поезде, мечтали поправиться. Не было такого, чтобы специально не давали ранам затянуться, дабы попасть в госпиталь, а не на фронт. Мы были опытными бойцами, закаленными. В отличие от тех, кто всю Великую Отечественную войну простоял на Дальнем Востоке. Они не знали военные мудрости и чаще гибли.
На 1-м Дальневосточном фронте вновь служил в разведке.
Хорошо помню 9 августа 1945 года. Рано утром шел мелкий дождь. Туман —сплошная пелена. Ничего не было видно. Разведчики и пограничники первыми пошли в наступление. Но сопротивления не было. Японские оборонительные сооружения находились от границы в нескольких километрах.
Японцы — прекрасные воины. Сильные, смелые, бесстрашные. Они не боялись смерти и шли в губительные для них штыковые атаки. С миной на длинном шесте бросались на танки, буквально приковывали себя к пулеметам, отстреливаясь до последнего патрона. При этом японская армия была технически отсталой. Наши самолеты, танки и оружие на несколько порядков превосходили японские. Да и в численности бронетехники они нам сильно уступали. Советской армии хватило недели, чтобы разгромить миллионную Квантунскую армию. Японское командование не могло представить, что мы прорвем их оборону всего за несколько часов. Главным соратником и защитником для японской армии стала природа. 1-му Дальневосточному фронту пришлось штурмовать горы Хинган. Особенно опасно было подниматься по узким горным тропам. Противник занимал стратегические позиции, заставлял нас останавливаться, пулеметной стрельбой прижимал к земле. Расстреляв весь боезапас, камикадзе бросались в безнадежную атаку, сознательно шли на смерть. В плен не сдавались.
Пушки и автомобили порой на руках приходилось перетаскивать через разломы и рытвины. Очень мешал сезон дождей. Реки вышли из берегов, дороги размыло, авиация не могла оказать поддержку. Японцы пытались перестроить оборону, но ничего не могли противопоставить неистовому натиску советских войск. Так что уже где-то с 20 августа японские войска повсеместно стали сдаваться в плен. Нашей основной задачей стало сопровождение сдавшихся офицеров в штаб фронта.