Актер Республиканского театра белорусской драматургии — о сложности профессии, особенностях отечественного кинематографа, искусстве перевоплощения
Появление новых белорусских фильмов в последние годы, кажется, наконец стало тенденцией. Неожиданный «ГараШ», острый и современный, о реалиях городских трущоб, и более классический, повествующий о борьбе милиции с бандитизмом в послевоенные годы «Следы на воде», — оба проекта стали местом прописки молодого актера театра и кино Артема Куреня.
— Артем, чем цепляют «Следы на воде»?
— Понимаете, все очень субъективно. Важен интерес к кино как к виду искусства, а не массовому зрелищу. Эта картина создана на «Беларусьфильме» режиссером Александром Анисимовым по роману полковника милиции в отставке Николая Ильинского. Это уверенный шаг вперед. Качество нового уровня. Несмотря на то что он, также как и основная часть продукции отечественной киностудии, повествует о войне. Но «Следы на воде» — далеко не киноповесть, а белорусский боевик, причем с неплохим сценарием. В этом и заключается его сила.
— Раз боевик, то много трюков. Вы исполняли их сами?
— Да, экшена в фильме достаточно: стрельба, погони… Старался выполнять все сам, но однажды пришлось уступить место каскадеру: в сцене, где мой герой верхом на лошади прыгает с обрыва. Меня утвердили на роль прямо перед стартом картины, не было подготовительного периода, постигать искусство верховой езды пришлось уже на площадке.
— Чего вам не хватило в фильме? Осталось ли ощущение незавершенности?
— В целом нет. Но хотелось бы, конечно, поглубже раскрыть характеры героев. Все уперлось в нехватку времени и бюджета. Впрочем, как и всегда. А вообще этот фильм можно назвать напоминанием о своей истории. В нем нет никаких экстраординарных ходов, это очередное историческое кино, но ведь именно в истории кроется множество ответов на вопросы о нашем настоящем. Да и психологизм, считаю, на высоте.
— Ваш герой — молодой разведчик, вернувшийся с фронта. У вас с ним есть общие черты?
— Правдивость, искренность. Очень люблю честных людей и сам стараюсь таким быть.
— А каким, на ваш взгляд, должно быть белорусское кино, чтобы стать заметным в мире, хотя бы в Европе.
— Аутентичным, национальным, рассказывающим о нас, белорусах. Не стоит равняться на киноиндустрии Америки и даже России. Нужно делать свой продукт, искать свои «фишки». Как, например, Эмир Кустурица. И неважно, когда происходит действие фильма — во времена правления князей, накануне Великой Отечественной войны или сегодня, в 2017-м. Главное, чтобы тема была актуальной. Стоит больше внимания уделять белорусской литературе, ведь это отличная основа для сценария. Будь я режиссером, взялся бы за произведения Владимира Короткевича. Они могут быть услышаны и понятны всегда, в любые времена. И не только в нашей стране. Еще, мне кажется, логично делать упор на драмах, мелодрамах, а не пытаться с колес и при маленьком бюджете снять хорошую фантастику. Главное — не превратить свое кино в какой-нибудь очередной сериал. На самом деле это очень опасная грань между попсовостью и реалистичностью. Что близко лично мне, на кого бы я равнялся, снимая фильмы? Наверное, на Тарковского, Звягинцева, Альмодовара, Феллини. В их фильмах всегда есть смысл, причем общечеловеческий. Это не значит, что нужно бежать и снимать какой-то невероятный арт-хаус, но постепенно уходить от массовости — обязательно. Чтобы белорусское кино не забывалось.
— А как подготовиться к роли актеру, чтобы его игра не забылась?
— У меня нет специальных приемов. Чаще всего, конечно, играю в театре. Это немного другая плоскость, хотя суть та же. Важно для себя понять, что не бывает одинаковых спектаклей, как бы ты ни старался, настроение, душевное состояние всегда наложит отпечаток на роль. Сложность в том, что надо постоянно тренировать силу воли и уметь в кратчайшие сроки настраиваться, брать себя в руки. Особенно, когда скоро премьера. Плохо, что часто приходится отвлекаться. Я бы, наверное, играл только в театре, там спокойно, но, чтобы заработать, надо крутиться в кино, рекламе. Правда, я никогда не берусь за что-то только ради выгоды. Работа должна приносить удовольствие. Ну или хотя бы вызывать интерес. Многие думают, что актеры, художники, музыканты — это те, которым все легко дается. Вышли на сцену, отыграли, абсолютно не затратив сил (ведь талант, мол, дается свыше), и пошли по своим делам. Нет, это тоже труд, причем порой более сложный, чем у рабочего, который стоит у станка. Знали бы вы, сколько эмоциональных сил он забирает, а их не так просто восстановить.
— Помогла ли вам профессия актера в жизни и почему выбрали именно эту стезю?
— Все получилось само собой, это был экспромт. К точным наукам в школе я никогда не тянулся, хотелось чего-то необычного, творческого. Архитектурно-художественный уклон учебного заведения тем не менее на меня не повлиял. Для дизайнера важны конкретные знания, умение вычислять, рассчитывать. Это не мое. Выбор профессии актера стал экспериментом: а вдруг получится? И неожиданно для себя я прошел все вступительные экзамены. Так и закрутилось. Но не сказал бы, что работа сильно поменяла мой характер. Она как будто идет рядом. Выходит, это действительно мое.
— В каких ролях вас можно увидеть в ближайшее время?
— В спектакле «Любовь людей» по пьесе Дмитрия Богославского. Из классического — в «Раскиданном гнезде». В начале марта состоялась премьера постановки «Синдром Медеи» режиссера Кати Аверковой, а в апреле Александр Гарцуев выпустит в свет «Карьеру доктора Рауса». Роли очень разные, нравится пробовать себя во всех амплуа, не закрепляясь в одном. Наверное, за это больше всего и люблю свою профессию.