105 лет назад в губернском Минске впервые выступил Владимир Маяковский
7 февраля 1914 года на тумбах появились яркие афиши, гласившие: в Минске выступят футуристы. Местная публика радостно потирала руки в предвкушении замечательного вечера. Но не стихи футуристов интересовали минчан. Они не знали таких авторов, как Маяковский, Бурлюк и Каменский. Да и зачем? Главное, что публика была наслышана о самих футуристах и об их выступлениях в стране. В дореволюционном Минске читали газеты со всех концов Российской империи, дабы быть в курсе всего происходящего.
8 февраля в Минск прибыл Маяковский. Первым делом предстояло уладить обязательные формальности. Владимир Владимирович отправился на переговоры к действительному статскому советнику минскому губернатору Алексею Федоровичу Гирсу. Только так можно было получить разрешение на проведение вечера поэзии. Из кабинета губернатора Маяковский вышел с «дозволением» и пошел гулять по городу, причем не просто так. «Из него выработался недурной делец, солидно зарабатывающий на собственных скандальных выступлениях», — писала в январе 1914 года «Московская газета». Он знал, как привлечь минчан: заглянул в редакции газет, почаевничал в центре, посетил театр. Неудивительно, что о нем сразу заговорили по всему городу.
Вечер раздумий
11 февраля зал Купеческого собрания (ныне здание Гостиного двора на площади Свободы, 4) был полон. Публика гудела в предвкушении. Все пытались щегольнуть перед знакомыми знаниями о выступающих и футуризме, хотя ничего в этом не понимали. Вот на сцену вышли Владимир Маяковский в черной ситцевой блузе с алыми розами и Давид Бурлюк в сюртучной паре. Василий Каменский заболел и не смог присутствовать. У каждого поэта была своя фишка. Бурлюк к выступлению расписывал лицо. В Минске его лоб и щеки были раскрашены в красный и синий цвета. Маяковский вышел в зал с кавалерийским хлыстом. Это был вызов обществу. Представьте, 20-летний юноша в яркой блузе и с хлыстом в руке. На улице такому было бы обеспечено повышенное внимание полиции. По возрасту гимназист выпускного класса, который обязан ходить в полагающейся ему серой шинели. Любому школяру, застуканному с хлыстом на улице, грозило наказание в несколько дополнительных выходных занятий. А он еще учить всех будет!
«Публика стала смеяться, когда В. Маяковский заявил, что он поэт нового направления и человек очень умный, но он был вправе сказать это, ибо он не только большой умница, но и, несомненно, очень талантливый человек», — так описала начало выступления поэта газета «Минский голос».
Первым делом он ошарашил зал предупреждением: на лекции не будет никаких штучек. Те, кто пришел сюда в надежде покричать, посмеяться и потопать ногами, ошиблись. Вместо этого им придется поработать головой. Маяковский говорил проникновенно, завораживающе. Его речь не прерывали возгласы из толпы. Он разъяснил минчанам суть футуризма, его историю, подготовил зал к стихам, которые в тот вечер оба автора декламировали со сцены.
Вечер поэтов-футуристов состоялся. Мнение публики разделилось. Одни ушли разочарованными: ни тебе веселья, ни скандалов, лишь непонятные стихи и скучная проповедь. Другие, особенно минские журналисты, покидали зал в полном восторге. Юный Маяковский покорил их сердца манерой выступления, четкостью изложения мысли, новизной.
Владимирова Сонка
К сожалению, никто из минских журналистов, посетивших вечер поэзии в зале Купеческого собрания, не описал, как Владимир Маяковский осматривал присутствовавших. Не найти сведений, бегали ли глаза поэта по рядам. Ведь в тот вечер ему было кого искать взглядом — свою любовь Софью Шамардину.
Сегодня ее имя редко встречается даже в желтой прессе, когда пишут о женщинах в судьбе Маяковского или его амурных похождениях. Если же минчанку и включают в статью, то лишь как мимолетное увлечение, хотя сквозь десятилетия они пронесли чувства друг к другу.
Летом 1913 года юная минчанка Софья приехала в Петербург. С отличием окончила в Минске гимназию и должна была прилежно учиться на Бестужевских курсах. Проблем с жильем не было: обзавестись комнатой помог Корней Иванович Чуковский, которого хорошо знал ее отец.
Софья Шамардина была начитанной, увлекающейся девушкой. В детстве открыла для себя Льва Толстого и вскоре стала придерживаться толстовства. Соблюдала все нравственные и пищевые запреты этого движения до тех пор, пока строжайшая диета не подорвала ее здоровье. Врачи смогли убедить Софью питаться более правильно, и она стала умеренной вегетарианкой. В последнем классе гимназии увлеклась футуризмом. Представьте, какие возможности для знакомства с ее любимыми поэтами открывал переезд в Петербург! Практически сразу Софья познакомилась со многими выдающимися художниками и литераторами из окружения Чуковского, затем влилась в общество футуристов. Благо поэты устраивали вечера и на Бестужевских курсах. Вскоре Корней Иванович взял Софью на свою лекцию о футуризме в медицинском институте, затем они вместе отправились в литературно-артистическое кабаре «Бродячая собака». Там Маяковский подсел за их столик, и Чуковский познакомил поэта с Софьей.
Так начался бурный, но короткий роман Маяковского и Шамардиной, которую он называл Сонка. Девушка забросила учебу и полностью посвятила себя богемной жизни. Она стала музой Маяковского. Современники описывали минчанку как барышню необычайной красоты. Когда она шла по улице, мужчины останавливались и глядели вслед. К тому же девушка оставалась толстовкой в нравственном плане, что еще больше горячило Маяковского. Правда, по воспоминаниям окружения поэта, устоять перед ним было невозможно. Барьеры толстовства быстро пали.
В январе 1914-го Софья уехала в Минск. «Тебя провожают два величайших поэта современности», — сказал ей на перроне Маяковский. Рядом с ним в тот день был Игорь Северянин, пришедший с букетом голубых роз. Никто не подозревал, что это историческое перепутье. Ни для кого из них она не стала спутницей жизни, хотя любили ее оба. Верили в ее выбор, надеялись. Лишь Корней Чуковский знал, что в Минск Софья увозила под сердцем дитя Маяковского.
Финал лавстори
11 февраля 1914 года Софья Шамардина не пришла на вечер Маяковского: не хотела его видеть и вновь будоражить сердце. Поэтому согласилась принять участие в зимнем турне кубофутуристов, организованном Игорем Северяниным. Даже выступала со сцены, декламируя стихи. Весной вернулась в Петербург. В мемуарах Софья написала, что сделала поздний аборт под влиянием Чуковского и «доброжелателей». Ее убедили ложью, что ребенок может родиться с отклонениями, ведь Маяковский якобы болен сифилисом.
Летом 1914-го роман Софьи и Маяковского окончательно угас. Виной тому его вопрос: «Ребенка хочешь?» Владимир Владимирович желал возобновить отношения.
Любовь поэта в годы Первой мировой работала санитаркой, затем стала революционеркой, была избрана депутатом Минского горсовета. Вышла замуж за председателя Совнаркома БССР Иосифа Адамовича. Но новая жизнь не стерла Владимира Маяковского из памяти девушки. Софья стала просто помогать ему, например способствовала организации выступлений поэта в Минске в 1925 и 1927 годах. После переезда в Москву активно участвовала в подготовке выставки «20 лет работы», после провала которой Владимир Маяковский покончил с собой.
В 1937-м приговорена к 17 годам лагерей. После освобождения жила в Минске до смерти в 1980-м. О знакомстве с Маяковским в 1913-1914 годах написала мемуары «Из воспоминаний футуристки».